Сердце заныло, стало больно и грустно. Отодвинув от себя продолжающую льнуть к нему Ялинку, Лесли пробормотал:
- Что-то я не очень хорошо себя чувствую. Может быть пойдет к выходу?
- Еще немножко погуляем, чуть-чуть, пожалуйста, - она снова придвинулась и, не обращая внимание на гуляк вокруг взяла обе его руки и втянула их к себе под плащ, положив на грудь, которая из-за низкого декольте оказалась практически обнажена.
Ошарашенный лис некоторое время завис, ощупывая мягкие девичьи округлости. Она обняла его за плечи и потянула в сторону густых зеленых зарослей. Стало томно и жарко, долгое воздержание измучило лиса, хотелось не ласкать, а мять послушное девичье тело. Он поморщился, дернув за шерстяную полу, мешающую его жадному взору. Как только их скрыли ветки, Лесли распахнул плащ Ялинки, дернул и так низкий корсет вниз на пояс, чтобы разместить ладони на выпрыгнувших теплых округлостях. Девушка подалась вперед, быстро дыша и широко улыбаясь. Сквозь сжатые пальцы выглянула нежная плоть, и Лесли нахмурился. Она выглядела как-то не так. Груди сидели низковато, почти не пружинили, а крупные соски... стоп. Он помнил, какие должны быть вершинки, часто представлял как то, что видел в полутьме, когда-нибудь потрогает руками наяву.
Где острые, пронзительно беззащитные упругие холмы с жестко торчащими уголками? Именно они должны были толкаться сейчас в середину его ладоней. Лесли нахмурился, уже менее уверенно сжимая доставшиеся ему красоты. Руки Ялинки уже расстегивали пояс брюк, а смутное неудовольствие все больше овладевало парнем. Он повернул голову на слабый шум и обнаружил, что заросли привлекли не только их. Буквально метрах в трех, опираясь на ствол дерева стоял рыжий вихрастый оборотень, а у его ног сидела русоволосая девушка. Сосед посмотрел в ответ, мазнул взглядом по обнаженным пышностям Ялинки и поднял вверх большой палец, дескать, отличный вид.
А затем вернул руку на медленно движущуюся у паха голову своей девушки и поддал вперед бедрами, вызвав тихий влажный звук. На конопатом лице рыжего растеклось выражение блаженства, он тихо охнул, совершенно не смущаясь соседей, наоборот, с удовольствием продолжая изучать смугловатое тело мисс Моррисон. Лису почему-то стало неприятно. Ялинка почувствовала руками уходящий интерес и горячо прошептала ему в ухо.
- Хочешь, я тоже? Ну, как они.
Значит, видела и не смутилась. Лесли вздохнул. Пока он болтал с девушкой, вдыхал ее запах - все хорошо. А как только потрогал и увидел вблизи - вообще никакого желания. Его внутренний лис, обычно требующий покрыть всю округу, а потом пойти на второй круг, сейчас демонстративно свернулся в клубок и даже театрально похрапывал. Взглянув вниз, Лесли смутился окончательно.
- Ялинка, зря мы сюда пришли. Я не могу так, второпях.
Он торопливо подтянул вверх ее корсет, одна из грудей так и осталась торчать вверх мягким, совершенно не реагирующим даже на прохладный воздух соском, что еще больше его покоробило. Соседская парочка принялась глухо постанывать, словно насмехаясь над несостоятельностью лиса. Фишер покраснел, схватил Ялинку за руку и буквально поволок на поляну. У самой кромки зарослей, уже сделав шаг в сторону гуляющей толпы, он опомнился и постарался незаметно застегнуть ширинку.Почему-то ему было неудобно, он даже отворачивался, не в силах посмотреть на девушку. Надо же так сплоховать, не смог взять предложившую ему себя милашку. Совсем нервы сдали, что значит трудная дороги и проблемы с семьей.
Он купил цветок у пробегавшей мимо продавщицы с корзиной и подарил его Ялинке, поцеловав в щеку. Спутница опять показалась привлекательной, Лесли даже пнул своего ленивого лиса в сердцах. Ничего, день еще не подошел к концу, сейчас немного развеется, отдохнет и возьмет девушку так, что она надолго запомнит их расставание и всем будет рассказывать про потрясающего Фишера.
Кивнув своим мыслям. Лесли потянул недоумевающую девушку к Подарочному дереву. Энергия била в нем ключом, ноги не могли стоять на месте.
- Какой подарок хочешь, милая? Та взмахнула ресницами, прижалась и попросила: - Сними мне ленту невесты.
Глава 32. Подарочное дерево
В городе оборот карался штрафами и даже показательными арестами, поэтому Двуликие меняли ипостась на личных закрытых территориях. Свободнее всего оборотни себя чувствовали на клановых территориях, а вампиры в собственных замках.Исключением считались древние праздники. На Зеленую Траву оборот разрешали в Центральном парке, хотя этой возможностью почти никто не пользовался, гулять и танцевать все же было удобнее в человеческом теле.До парка Иви и волки по следу Лесли шли уверенно, но сразу от входа, в столпотворении и множестве запахов, растерялись.
- Может мне перекинуться? – спросила Иви, с трудом уворачиваясь от шлепка по попе от неизвестного подвыпившего юного оборотня.
Братья, надавав подзатыльников молодому, но раннему организму, посмевшему позариться на их сокровище, категорически отвергли предложение девушки. Развитое воображение Томасов впервые осознало, что в теле лисы Иви будет абсолютно обнажена. Любой прохожий может погладить ее по спинке и даже потрогать за хвост, когда она побежит между гуляками, а Дюк с Гровером отстанут в толпе. А потом ей еще и оборачиваться в парке, полном конкурентов, сходящих с ума от переизбытка весенней энергии.
- Ни за что, - сказал Дюк, подтаскивая ее поближе и ревниво обнимая. Его все больше начало клинить на касаниях, даже ладони горели и успокаивались, только когда он держал руками Иви. Крепко.
- Я обернусь, - заявил Гровер, отошел с дорожки и быстро стянул с себя одежду. Одна из пьяненьких проходящих мимо блошек захлопала в ладоши, но ее быстро утянули танцевать. Обнажение здесь никого не смущало, волка рассматривали исключительно одобрительно, любуясь на смуглое поджарое тело.
Увидев, как косится на него лиса, волк не стал спешить, а пару раз вольготно потянулся. Еще пара мгновений, и его тело подернулось дымкой, превращаясь в крупного темного зверя. Пока Иви собирала одежду, а Дюк по-прежнему придерживал ее за талию широкой ладонью, Гровер начал крутиться, выискивая след.Зверь поднял лобастую голову, растянул пасть в зубастом подобие улыбки и ринулся вглубь парка. Лису несколько удивили многочисленные палатки с соревновательными аттракционами, в которые, как оказалось, заглядывал Фишер.Им пришлось сделать несколько витиеватых кругов, пока волк не вывел поисковую компанию на одну из танцевальных полян. Парочки с вскриками кружились, то меняясь партнерами, то сосредоточенно топая и выбивая пыль из земли.Яркие юбки взлетали, открывая кружева панталон. Девушки визжали и прижимались к кавалерам, но те еще больше раскручивали их. Более солидная публика стояла в стороне, но на соседние поляны с менее залихватскими танцами идти не спешила, уж больно радующее глаз было зрелище.
Из кустов на другой стороне поляны вышел раскрасневшийся Лесли, таща за собой Ялинку Моррисон. Он деловито оглянулся, застегнул штаны и купил цветок своей спутнице. Видно, заслужила.У Иви ослабели ноги, хорошо - Дюк успел поддержать. Не в силах отвести глаз она смотрела, как лис разворачивается и тянет свою бывшую или настоящую невесту куда-то на боковую дорожку.Та еле успевает перебирать ногами, ее плащ распахивается и на короткий миг открывает не до конца натянутое платье с одной обнаженной грудью.Дюк хмыкает, а внутри Иви становится так больно, словно кипятком ошпарили.Вот и вся цена клятвам и уверениям лиса. Словам о любви, о готовности ждать ее, Иви, сколько угодно. Папа говорил, что первая любовь – тренировка терпения, обычная ошибка детства, только готовящая к настоящим чувствам. Но почему же так не хочется отпускать эту ужасную ошибку.
- Тшшш, - сказал Дюк, удерживая подрагивающее тонкое тело лисы. – Мы с тобой.
Но Иви не слушала. Она вдруг затрепыхалась, рванулась и побежала за Лесли. Как в детстве. Хвостом.
Правда, не для того, чтобы терпеливо ждать, пока он флиртует с другой, а потом слушать его любовные песни и представлять себя на месте счастливицы. Сейчас Иви хотела совсем другое. Расцарапать его наглую физиономию, вырвать пару прядей волос, а еще лучше – поставить синяк под глазом.Лиса внутри нее рычала и топала, требовала крови предателя и унижений разлучницы. Девушка рванула следом за уходящей парочкой. Переглянувшись, братья бросились за ней.