- Ты меня шантажируешь?
- Я еще раз спрошу днем, а сейчас хочу услышать твое «да» со стоном, лисичка.
Его голос погрубел, приобретая хрипотцу. А палец тихонько раскачивался, посылая удовольствие острыми иголочками почти до коленок.Может быть, если она скажет «да», он успокоится.Но говорить просто не было сил. Иви дернула ногой, но тут же была поймана под коленку и прижата к кровати.Это был очень хороший палец. Во всех смыслах. Если есть на свете идеальные пальцы, этот точно был один из них. Он подрагивал в совершенно головокружительном ритме, превращая Иви в комок трепещущих нервов.
Одеяло и длинное платье чем-то не понравились Дюку, во всяком случае первое он скинул, а второе скомкал, но девушка была уже не в силах протестовать. Вся энергия уходили на то, чтобы сдержать громкое дыхание и не разбудить Гровера. Ее бедра заиграли, заелозили по простыне. Что там спрашивал Дюк? Она ответила ему или нет?
- Да, - еле слышно пробормотала она.
- Что?
- Пожалуйста.
- Я не понимаю, что ты просишь, лисичка.
- Пожалуйста, не томиии. Дааа.
Сообразивший что к чему, Дюк скинул подштанники и, приподняв ее бедра, устроился сзади.Иви пыталась выкинуть из головы пошлую картину, которую они сейчас представляли. Закинутый на голову подол платья и поддернутая повыше подрагивающая от желания попка, обтянутая тонким хлопком, обнаженный волк сзади. Очень и очень стыдно.
Дюк тихо застонал, что ее неожиданно успокоило. Если парню все нравится, не с ее опытом оценивать, насколько уместен получившийся вид. Теплые пальцы раздвинули вырез в девичьем белье и погладили открывшееся сокровище.Почувствовав начало вхождения, Иви невольно сжалась, вдруг вспомнив о разнице размеров, и тут же закусила подушку, чтобы не закричать. Потому что - было больно. Слишком отрезвляюще, выбивая прочь из тела только что жарко бурлящие инстинкты и желания.
Он двигался осторожно, пробираясь по влажным складочкам, но это не спасало. Возбуждение сменилось жалостью и стыдом, сама попросила парня, позвала, а теперь собирается капризничать и протестовать. Споря сама с собой, лисичка замотала головой и решительно вцепилась в подушку, затыкая болезненные всхлипы. Некоторое время в комнате было почти ничего не слышно. Дюк, обрадованный тихими вздохами и мягким покорным телом в руках, понемногу зашел полностью.
- Ты что творишь? - злобно прошипели от двери в ванную.
Иви открыла залитые слезами глаза и в слабом ночном свете, растекающемся из окна, увидела ссутулившегося в проеме Гровера.
- Она же мучается, идиот. Замри!
Упав у кровати на колени, неожиданно появившийся и прервавший ее страдания волк погладил измученную Иви по растрепанной белоснежной голове. Она жалко прижалась лбом к его ладони и еле слышно застонала.
- Все будет хорошо, Иви. Все будет хорошо.
Он прошел горячими руками по ее бокам, поднырнул снизу и погладил грудки. Небольшие, словно созданные по его заказу, полностью прячущиеся в ласковые ладони. Дюк не двигался, и неприятные ощущения почти полностью исчезли, оставив немного пощипывающий след там, где соприкасались их тела.
А Гровер добавил к своим рукам поцелуи и шепотки. Его слова растекались по коже, добавляя искры в каждое касание. Волк рассказывал: какая Иви замечательная, как шелковиста ее кожа, тонка талия, чудесна грудь. Он гладил, покусывал, разминал, наполняя ее жаждущее ласк тело, каждый сантиметр своей нежностью и восторгом. Пощипывая собравшиеся в твердые камешки сосочки, волк кивнул брату, и тот осторожно расцепился с лисичкой.
- Вот и все, - шепнул он разомлевшей Иви, - я же говорил. Все хорошо.
- Хорошо, - согласилась Иви. И уцепилась за отпрянувшего, чтобы уйти от Гровера.
Самое неприятное, что вместе с ним поднялся и мрачный, как туча, Дюк. Пришлось девушке встать на кровать, обхватить обоих за шею и крепко молча обнять. Некоторое время они молчали. Сказать что-либо вслух у Иви не было сил и смелости, поэтому она тянула братьев к себе и, взволнованно дыша, надеялась на искреннюю молчаливую честность своих ладоней.
- Я могу остаться? - неверяще спросил Гровер и, дождавшись кивка, продолжил. -А Дюк?
Она обняла их изо всех сил, чувствуя, как к ее левой щеке прижимается щека Дюка, а к правой - Гровера. Гровер дернулся всем телом и застонал, его руки ощутимо задрожали. Ухватившись за ее платье, он дернул его вверх. Зачем-то спеша, торопясь, словно она может исчезнуть или, что еще хуже, передумать. Пришлось расцепить объятия, чтобы поднять руки, но она сделала это легко и уверенно,счастливая,что они никуда не уйдут,не оставят ее одну.
Заторопившийся Гровер второй рукой начал стаскивать с себя штаны с впечатляющим рвением и таким ожесточенным нетерпением, что в стороны полетели пуговицы.
Все еще расстроенный Дюк посмотрел на брата, затем на Иви и медленно присел вниз. Он погладил ее по ногам. Потом сначала медленно, а далее все более смело принялся стягивать вниз панталончики, лаская пальцами и губами открывающиеся, белеющие в лунном свете бедра.
Потом они оба во второй раз обняли ее с двух сторон, но теперь между ними не было преград.Только открытые тела, души и победно рычащие внутри животные ипостаси.
Глава 8. Тройное «Да»
Гровер опустился на кровать спиной, увлекая за собой Иви. Он прижался к ее рту и не отпускал, доводя до сумасшествия жадными поцелуями.
- Маленькая, драгоценная, наша, - шептал волк, обнимая девушку за бедра и поглаживая по растревоженной складочке скользящим движением. Вторая рука Гровера легла ей на голову и собрала волосы.
А к пальцу волка присоединился еще один, с другой стороны. Это подключился Дюк.Иви застонала в голос, понимая, что ее сейчас ласкают оба брата. Два пальца мягко нырнули вглубь и слаженно задвигались по очереди. Погружался то один, то другой, потом вместе. Ритмично, проворачиваясь, заставляя ее дрожать от наслаждения.
- Стони, стони, наша Иви, - горячечно шептал Гровер. Он оттянул ее голову, выгнув луком напряженное тело лисички, и восторженно смотрел снизу на порозовевшее запрокинутое лицо.
- Гровер, мне хорошо, - простонала она.
- Умница, - как же ласково звучал его голос, - говори нам, что ты чувствуешь. Никогда не молчи, ни за что не терпи.
Сам Гровер держался изо всех сил, ходил по самому краю.Еще в ванной он не выдержал и открыл дверь, чтобы услышать, точно знать, что происходит у Дюка с лисичкой. Он здраво оценивал ситуацию, поэтому не решался быть слишком активным и серьезно рассчитывал на спокойного брата, идеального спутника в глазах испуганной девушки. Если бы у Иви с Дюком все сложилось, волк не встал бы на пути брата.И при всем этом, поддерживающая и светлая, жила в нем надежда, что Иви смягчится и простит. К девушке Гровера тянуло с такой неодолимой силой, что зубы скрипели при виде вьющегося вокруг нее Лесли и наивно не замечающей знаков внимания лиса малышки.
Волчицы в их клане, как и многие оборотницы, отличались громкоголосостью и грубоватыми повадками, они предпочитали сами подавать знаки понравившемуся парню, приглашать на свидания, даже дрались за любовников. В клане не понимали, почему в свое время отцы Гровера и Дюка выбрали худую и скромную человечку. Там и ухватиться было не за что.Зато братья обожали свою дорогую мамочку да и сами больше присматривались к спокойным и женственным по характеру девушкам.Когда Гровер увидел в неверном свете, падающем из окна, искаженное лицо Иви, его сердце не выдержало. Несколько мгновений он еще присматривался, подол платья почти полностью зарывал лоб и мог исказить истинное положение вещей. Но обнаружив капли слез на губах терпеливо страдающей Иви, он кинулся в комнату, не задумываясь о последствиях.
Сейчас его лисичка стонала только от удовольствия. И скоро будет кричать на весь мир, какой Гровер молодец. По меньшей мере, на весь дом, чтобы это услышал скотина в соседней комнате. И плевать, если их потом вычислят и обнаружат в доме. Такой, как лис, всегда успеет сбежать и укрыться в другом убежище, а осознанная, желанная первая ночь у Иви с двумя братьями будет одна. И волк сделает все, чтобы эта ночь девушке запомнилась навсегда.Он выглянул из-за плеча лисички и кивнул брату. Тот сразу перехватил длинные девичьи волосы, закрутив их вокруг ладони. Такой захват не причинял боли, зато сразу давал почувствовать девушке уверенную власть над собой.